Заливали каток, изоленту мотали на клюшки,
В медвежат превращалась орава худых малышей.
«Бережёного Бог бережёт», - говорила мне бабушка Нюша,
Горло шарфом укутав до глупо торчащих ушей.
Мы росли на дрожжах и на танцы ходили по средам,
В выходные дороже на тридцать копеек билет.
«Бережёного Бог бережёт», - я внимал наставлениям соседа,
Опуская в карман из свинца самопальный кастет.
Духовитый Афган пацанов хищной лапой зацапал.
На войне, как всегда, нету мамки бойца пожалеть.
«Бережёного Бог бережёт», - горло рвал перед вылетом прапор,
Подгоняя в плечах и под мышками бронежилет.
Месяцами в пути. Города проезжаю и сёла,
Часто сплю в поездах, пересёк не один океан.
«Бережёного Бог бережёт», - я стучу суеверно по полу
И иконку с Николой прячу в левый нагрудный карман.
Мне всего полста лет, а я, как прежде, покоя не знаю.
Всё хочу отдохнуть, ведь не вечны ни разум, ни плоть.
«Бережёного Бог бережёт», - мне велят, я таблетки глотаю,
Твердо зная, что их не берёт во внимание Господь.
Зачем? Опять? Забыть, не вспоминать.
Но даже рыба через всю планету
Идёт к себе домой икру метать.
И память, как мечта, нужна поэту
Детей взрастить и воспитать.
Зачем?
